Метрострой

Книга подготовлена сотрудниками Мастерской по заказу ОАО «Мосметрострой», основного подрядчика строительства Московского метрополитена, в честь 80-летнего юбилея компании.

Формат: 208×260 мм
Объем: 320 стр
Бумага: офсетная для художественной печати, Гознак Краснокамский № 3.2.1 120 г/м³
Печать: офсетная 4+4
Обложка: Переплет № 7Б, переплетный материал на тканевой основе Savanna № 5060

1. Команда

Художественная концепция

Ждан Филиппов
Сергей Федоров

Издатель

Мосметрострой

Менеджер проекта

Маша Заякина

Шрифты

Hermann Berthold (Berthold)
Jonathan Hoefler (Hoefler&Co.)

Цветокоррекция и препресс

Михаил Шишлянников

Технология печати

Светлана Васильевна Иванова

Печать

«Типография Новости», Москва

ДБ: Связан ли кегль набора в вертикальном блоке с каким-либо внутри книги?
ЖФ: Так же как и в случае с основным набором и подписью — это простая величина, которая никому не должна ничего и никаких тайных связей у нее нет ни с кем. То есть — может быть еще какой-то элемент и набран таким же кеглем, но это вопрос унификации, не магии чисел.

ДБ: Почему был выбран такой материал на переплет?
ЖФ: Хотелось много всего попробовать, но в итоге что было в типографии, то и взяли — как это часто бывает. Ткань не такая грубая, как хотелось, к сожалению.

2. Задача

Дима Барбанель: Ты любишь метро?
Ждан Филиппов: Очень люблю, особенно московское. С метро у меня в голове связано много всего хорошего, это магическое место для меня. Только задумайся, как это круто — поезд под землей! Очень люблю поезда. И велосипеды. Только на них бы и ездил. Чего только со мной не происходило в метро! Я бывал тут во всех состояниях, спал, видел сны, проезжал свои станции, передавал деньги, продавал макбук — целая жизнь.

ДБ: Какая у тебя любимая станция в Москве, Питере и Шанхае?
ЖФ: Ух, в Москве много красивых. Люблю кольцевые Киевскую и Белорусскую, Краснопресненскую, Сокол (за простоту формы), Маяковскую. И конечно, Электрозаводскую — вот где космос. Про питерское метро ничего не помню, а в Шанхае это другой мир совсем: голая функциональность и стерильность, все станции типовые. Поэтому люблю те, на которых живем.

ДБ: Кем и какие перед вами ставились задачи?
ЖФ: Все пожелания «Мосметростроя» нам транслировала Маша Заякина, менеджер проекта. Она молодец.

ДБ: Как ты формулировал задачу для себя?
ЖФ: Сложно вспомнить. Мне кажется, что никак. Я не думал о задаче, о клиенте, о ветеранах труда, которым будут вручать эту книгу. Тут нечем гордиться, но с моей стороны это была очень эгоистичная работа, исключительно ради формы. Я очень благодарен главному человеку в Мосметрострое, который принял всю эту авангардную дичь, подписал — и дал книге жизнь. Я до сих пор не понимаю — как? Хочется думать, что он увидел там какие-то близкие его сердцу образы, потому что если истинная причина была в нежелании срывать сроки — то это, конечно, уже совсем не так здорово.

ДБ: Кто придумал, чтобы книга так открывалась?
ЖФ: У нас с Серегой Федоровым была туча вариантов, как обыграть раскрывание. Хотели, например, сохранить традиционную открывашку, но при этом сделать каждую главу короче следующей — наподобие ступеней. Было смешно вначале, но тупо на практике, да и сетка упиралась. Отказались. В какой-то момент просто поставили себе задачу сделать странно — вот и результат.

3. Идея

Ждан Филиппов:

«Мы с самого начала понимали, что если не придумаем относительно простой, внятный и в то же время дикий по форме принцип, то просто не соберем эту книгу. Слишком велик был объем и слишком много нужно было вложить туда своей души — без любви ничего бы не получилось. Это было бешеное время, абсолютно без тормозов; тогда же я начал проектировать “Citizen К” — и чувство вседозволенности было феерическое. Работая, мы с Сережей Федоровым поделили книгу примерно поровну. Он позднее пришел к более чистой форме, без дребезга; какие-то решения я у него подворовал — и в итоге все перемешалось, образовав в целом гармоничный баланс между крупной и мелкой пластикой».

ДБ: Как устроена сетка, сколько модулей?
ЖФ: Сетка сквозная, очень простая. Минимальный модуль — квадрат 4×4 мм. Поля — 8 мм со всех сторон, кроме корешкового поля (20 мм). Понятия колонки в макете нет, вместо колонок 15 вертикальных модулей — достаточно для того, чтобы уместить в них практически любые по пропорциям картинки. По горизонтали у нас также 15 модулей, в которых (за редким исключением) сидят все коридоры-тоннели, вырубаемые подписями.

ДБ: Откуда появились размерности сетки?
ЖФ: Сетка делалась в то время, когда я стал уходить от Фибоначчи обратно в сторону простых метрических значений и сильно увлекся программой GridCalculator. Хорошая штука, рекомендую всем. Там была (и сейчас есть) прекрасная опция — сделать квадратный модуль; она-то все и определила. Кегли — простые, грубые отношения.

ДБ: Расскажи, как ты решился красить шрифты?
ЖФ: За этим не стоит никакой большой (или маленькой) идеи. Просто казалось, что так нужно. Сейчас уже понимаю — и попробовал вот только что, — что можно было спокойно обойтись без цветных букв. Выглядит намного жестче, так и следовало делать. Особенно тупы градиенты в номерах и цветные заголовки — это уже перебор совершенный.

ДБ: Что за сущность располагается внутри корешка? Почему она стоит вертикально?
ЖФ: Это фамилии людей, о которых идет речь в этой главе. Стоит вертикально потому, что нам нужна была подобная форма в корешке — и иначе было никак.

4. Решения

ДБ: Все типы набора разряжены, какую цель ты этим преследовал?
ЖФ: Совершенно не помню момент, в который мы остановились на таком широком линьяже. Скорее всего, как обычно бывает, просто вдруг так получилось — и мы решили это оставить, потому что терять было нечего. Точно знаю, что хотелось сделать конструктор, который был бы авангардно-старомодным по форме и чрезвычайно простым в сборке.

ДБ: Зачем ты использовал линейки?
ЖФ: Линейки — это сразу много всего: они задают направление, рождают ощущение скорости и продолжительности пути; они напоминают о чертежных планах и схемах, об огнях, смазанных на скорости, о бесконечных рядах шпал. Через всю книгу идет поезд. Он прорубает дырки в наборе и расталкивает элементы, ничто не должно стоять на его пути — на то он и поезд. Иногда в этой роли выступают картинки, иногда — подпись или группа подписей. В итоге внутри набора образуются совершенно разные типы коридоров, тоннелей.

ДБ: Подписи к иллюстрациям устроены довольно сложно, расскажи — как?
ЖФ: Тут действуют два принципа. В случае с подписями-поездами высота вырубаемого ими коридора зависит от картинки на соседней полосе. Эта привязка дала нам большую пластическую свободу: мы устраивали и расслабленные (как Большой Лебовски) и напряженные (как час пик в мегаполисе) развороты. Второй принцип — объединение подписей в группу в подвале полосы. Обычно это происходит в тех случаях, когда разворот насыщен картинками и устраивать там коридор из подписей просто невозможно.

ДБ: Сколько композиционных схем ты сделал сначала и сколько осталось в книге? Как ты их чередуешь?
ЖФ: Их было много, сейчас не вспомнить уже. Половина, наверное, осталась — самые крепкие, те, что прошли двойной контроль качества.

ДБ: Насколько четко ты видел образ книги в целом? В какой степени сетка диктовала тебе решения?
ЖФ: Увидел все сразу, что удивительно для меня. Основные ходы (а их было намного больше, чем в итоге вошло в книгу) были выдуманы за час или меньше, а все остальное время только притапливались и успокаивались. Сетка настолько частая, что не ограничивала никак совершенно: это практически пустой холст. Ограничителями служил только те принципы размещения картинок и подписей, которые мы с Серегой Федоровым сами себе придумали.

ДБ: Какие методы обработки изображений ты использовал?
ЖФ: Вроде бы, там шесть или семь вариантов обработки — ч/б, полноцвет и несколько комбинаций дуалтонов. Можно собирать веселые разноцветные штуки.

ДБ: Картинка внутри картинки: они как-то сюжетно связаны?
ЖФ: В моих сборках нет, только по цвету и композиции.

5. Шрифты

ДБ: Не думал ли ты о том, чтобы использовать шрифты, которыми набраны названия станций, или их стилистические реплики?
ЖФ: Нет, не было совсем такого. У меня плохо с репликами, вышла бы дрянь — поэтому даже и не думал об этом.

ДБ: Почему ты выбрал те шрифты, что стоят? Каковы их параметры набора? Расскажи про их взаимоотношения между собой, кто из них какую часть образа отрабатывает?
ЖФ: Akzidenz Grotesk был выбран мгновенно — из-за своего рисунка и условной нейтральности. А Hoefler оказался не совсем верной парой, но чего уж теперь. Он должен был выполнять роль доброго полицейского, но в итоге получилась какая-то полупьяная балерина из казино в Макао.

ДБ: Расскажи, почему квадратная картинка отлетела от всех прочих, какая там история?
ЖФ: Если ты про круглую картинку, которая живет в квадратном боксе с обводкой — то этот прием меня тогда сильно занимал, и здесь он был уместнее, чем где-либо.

ДБ: Располагая иллюстрации друг напротив друга, ты предполагал, что читатель идет по воображаемой платформе и смотрит по сторонам? Или тут какая-то другая причина?
ЖФ: Нет, это действует тот самый принцип коридора/тоннеля — у этих картинок просто нет возможности появиться нигде, кроме как друг напротив друга. Хотя, конечно, смотреть по сторонам — звучит гораздо поэтичнее.

ДБ: Расскажи про работу с редактором: был ли таковой вообще и как были выстроены ваши взаимоотношения? Резались ли тексты?
ЖФ: Совершенно не помню про это ничего; вся переписка с редактором легла на Серегу Федорова. Мне было комфортно с текстами. Вообще все было очень легко в этом проекте, я не помню никакого другого, который бы так легко давался.

ДБ: Не смущают тебя в серифном наборе текста о герое минускульные цифры?
ЖФ: Еще как смущают. Вообще смущает Hoefler здесь. Он избыточно изящен в этом контексте. Тут другая красота должна быть, по-хорошему. Советская, суровая, наивная. Но это я сейчас так говорю — а тогда-то думалось иначе.

ДБ: Отступ от низа текста про героя до голубой рамки вокруг фотографии и от верхней линии строки нижнего фрагмента того же текста до рамки — разные и, кажется, не кратны интерлиньяжу основного набора и отступу вертикального текста?
ЖФ: Да, там не очень приятные паузы, но фиксировать подпись невозможно: у нее всегда разный объем; поэтому пауза над картинкой бывает нескольких размеров — но мы с этим можем жить.

ДБ: Наверное, дурацкий вопрос, но все равно задам: медали стоят в натуральную величину?
ЖФ: Не знаю, но было бы хорошо, если так. С этии медалями, помню, довольно муторно все складывалось, они долго не хотели нормально ложится, все лезла какая-то заумь.